|
Принт-форум задал несколько вопросов адвокату Марселя, Иванову Владимиру Владимировичу.
Какие обвинения предъявлены Марселю Шарифуллину?
На данный момент ему вменяют злоупотребление должностными полномочиями, что повлекло наступление тяжких последствий, в виде причинения значительного материального ущерба в особо крупном размере и три эпизода мошенничества, два из которых в крупном, и один – в особо крупном размере, по части 4.
Что касается злоупотребления полномочиями, то обвинение, на мой взгляд, абсолютно надуманное, особенно в части суммы, которую ему вменяют. Обвинение просто взяло выписку по счетам коммерческой организации ООО «Ниман принт» за непонятный период времени, который захватывает и период, когда Марсель уже не был директором Типографии МГУ, и посчитало полученные и потраченные деньги, сложило эти суммы и заявило, что это и есть ущерб, нанесенный «Типографии МГУ».
Происхождение этой суммы абсолютно непонятно, экспертиза по ней не проводилась. В деле есть экспертиза, в которой фигурирует совсем другая сумма, также за непонятный период: получено 34 млн., потрачено 35 млн. Я считаю, что такая оценка злоупотребления абсолютно не верна.
Наша позиция такова, что конечно, Марсель злоупотребил полномочиями. Он не имел права использовать для работы коммерческую организацию. Но в этом случае, ему оставалось только опустить руки и смириться с тем, что «Типография МГУ» никогда не будет полноценным производственным предприятием. Имея профессиональные амбиции, он пошел на нарушения.
Он мог сделать все это, прикрыв и обезопасив себя с юридической точки зрения?
Бесспорно, при грамотном экономическом советнике и бухгалтере все это можно было сделать легально, не рискуя. К сожалению, рядом с ним оказался крайне слабый, и более того, как мы сейчас видим, не чистый на руку финансист.
Какова роль в этой истории главного бухгалтера, Натальи Павловой?
Она, не будучи хорошим специалистом в области финансов и бухгалтерии, сумела создать впечатление профессионала. Марсель послушал рекомендации знакомых, и, не имея возможности проверить ее квалификацию, просто поверил ей, сам предпочел при этом заниматься техническими и организационными вопросами в типографии.
Она, видимо, черпала советы по ведению бухгалтерии в типографии где-то в интернете, и, к сожалению, выбирала далеко не лучшие. В результате она не подкрепляла взаимоотношения «Типографии МГУ», ООО «Ниман принт» и других организаций никакими договорами, а, в конце концов, даже перестала делать платежи в бюджетные фонды как с «Типографии МГУ», так и с ООО «Ниман принт». Она не оформляла должным образом закупаемое оборудование. Как бухгалтер, она совершала одну ошибку за другой вследствие своей некомпетентности, но зато отлично понимала, как выводить денежные средства со счетов без ведома директора типографии.
Когда в конце 2009 года Марсель понял, что она действует за его спиной, он решил уволить ее, но побоялся, что в этом случае коммерческая деятельность типографии будет остановлена, ведь Павлова была соучередителем и вела бухгалтерию ООО «Ниман принт», и решил подождать конца года, когда будут сданы годовые отчеты. Тогда все и началось.
Когда Марсель отдал распоряжение выплатить работникам задолженность по зарплате за октябрь, ноябрь и декабрь, Павлова не придумала ничего лучше, как перевести средства с казначейского счета типографии на две организации для обналичивания. Это событие теперь составляет 2 эпизода мошенничества, вменяемые Шарифуллину. Деньги были обналичены и выданы людям без каких-либо документов. Теперь доказать, что они были не украдены, а выплачены в качестве зарплаты, очень непросто. С третьим эпизодом совсем другая ситуация, но следствию было недосуг устанавливать истину.
Изначально, главный бухгалтер Наталья Павлова проходила по этому делу как подозреваемая. Что произошло потом?
Прежде всего, я могу ответить как юрист. Марсель Шарифуллин допустил серьезную ошибку, решив, что следствие во всем разберется, и, будучи внутренне уверенным в своей невиновности, понадеявшись на торжество справедливости, пустил дело на самотек. Вместо поиска истины, следствие, медленно, но неотвратимо искало крайнего. Марсель занял позицию, которую ему в тот момент посоветовали его юридические помощники – отказ от дачи объяснений. По сути, он не защищался на протяжении первых 9 месяцев следствия. В то же время Павлова, заручившись поддержкой адвоката, активно продвигала свою версию событий, в том числе, обвиняя Шарифуллина во всех возможных преступлениях, в том числе в тех, в которых подозревали в первую очередь ее. На очной ставке она высказала обвинения Шарифуллину, а он не будучи готовым к такому повороту событий, не нашел ничего лучшего, как отказаться от дачи показаний, воспользовавшись 51 статьей Конституции. В той ситуации это была ошибка, учитывая то, что все подозреваемые высказали свою позицию.
Это было на руку следствию.
Могла ли Павлова «закрепить» свою позицию финансово, я сказать не могу, но исходя из опыта, думаю, что она воспользовалась этим ресурсом, чтобы убедить следствие в своей правоте.
Кто и почему посоветовал Марселю отказаться от дачи показаний?
Фактически, до осени 2011 года Марсель Шарифуллин не пользовался услугами адвоката и обращался за советами к различным знакомым. Перед очной ставкой он по телефону проконсультировался с человеком, который в тот момент находился в отпуске. В телефонном разговоре, не вникнув в ситуацию, тот посоветовал ему поступить таким образом.
Именно то, что Марсель Шарифуллин на первоначальном этапе не придавал серьезного значения сложившейся ситуации, и привело впоследствии к столь печальным последствиям. Когда нужно было активно включаться в дело и продвигать следствию свою позицию, он упустил момент. Если бы он сделал это, я уверен, в качестве обвиняемой сейчас выступала бы Наталья Павлова, или, по крайней мере, Шарифуллину предъявлялась бы совсем другая, более мягкая статья.
Хочу обратить внимание, что в российских реалиях, когда следствие абсолютно не занимается разработкой версий и поиском правды, особенно важно включаться в дело с самого начала, не надеясь, что следователь может поверить в вашу честность и бескорыстность. Следствие с легкостью принимает ту версию, что преподносят ему на блюде, даже не пытаясь проверить ее состоятельность.
Есть ли у вас подозрения и версии на счет наличия личной неприязни к Марселю Шарифуллину со стороны руководства Типографии МГУ?
Как показывает ход следствия и позиция МГУ, я уверен, что без личной неприязни тут не обошлось. Об этом свидетельствует то, что представитель потерпевшей стороны изо всех сил пытается доказать, что Шарифуллин развалил типографию и привел ее в упадок. Хотя все прекрасно понимают, что Шарифуллин организовал деятельность фактически неработающего учреждения с нуля, и в кратчайшие сроки вывел «Типографию МГУ» на заметные позиции на российском полиграфическом рынке.
Бывший директор типографии ВШЭ Овечкин, уволенный после прихода туда Марселя Шарифуллина, и теперь работающий в «Типографии МГУ», зачем то приходит на заседания суда. Сегодня он пытался вести несанкционированную видеосъемку, а после заданного ему вопроса быстро удалился без объяснений. Возможно, это просто желание позлорадствовать, а возможно – он собирает информацию для того, чтобы доложить заинтересованным сторонам о ходе процесса.
«Типография МГУ» существовала не в вакууме, вокруг нее действовали несколько подразделений и организаций, которые в частности, принимали участие в организации закупок оборудования. Когда грянул гром, и начались проверки, люди, ответственные за закупки поняли, что есть хороший шанс скрыть свои «ошибки», свалив ответственность за крах Типографии на Шарифуллина.
Плюс, к сожалению, нынешний директор «Типографии МГУ» Попов характеризуется как человек мстительный и завистливый. Как мне известно, с предыдущего места работы, где он занимался бухгалтерией, Попову пришлось уйти в связи с компрометирующими обстоятельствами. В свое время Шарифуллин не взял Попова на работу в Типографию МГУ, и возможно, поэтому обвинительная позиция Попова столь агрессивна.
Попов достаточно амбициозен и стремиться свалить на Шарифуллина все неудачи типографии, в том числе и те, что происходили уже после отстранения того от должности директора.
Так как этот человек является представителем Университета в данном деле, позиция МГУ в суде носит крайне агрессивный обвинительный характер, что возможно, даже не согласовано с высшим руководством, а является чистым творчеством заинтересованных должностных лиц.
Каково ваше мнение по поводу ареста Марселя Шарифуллина и содержания его под стражей как опасного преступника?
Я принял дело уже после ареста Марселя, в феврале 2012 года. Адвокат, сопровождавший Марселя с осени 2011 года до ареста передал мне всю документацию и подробно описал ситуацию. В его действиях я не нахожу существенных ошибок, кроме того, что он в силу своей порядочности недооценил меру подлости наших следственных органов. Он честно, разумно и добросовестно защищал интересы клиента, и когда следователь попытался предъявить обвинения Шарифуллину, он начал задавать логичные вопросы по суммам, фигурировавшим в деле, и по самой фабуле обвинения, на которые следователь ответить не мог. Через 2 часа ожидания ответов по существу обвинения, они покинули здание следственного управления, а обещание ареста восприняли не более чем как угрозу. Следствие же показало «кто в песочнице хозяин», заодно избавившись и от неудобного адвоката.
Какой исход дела вы считаете справедливым?
Когда я начал защищать моего клиента, Шарифуллин был искренне уверен в своей абсолютной невиновности. Предыдущий адвокат разделял эту позицию.
Я усмотрел в действиях своего клиента ошибки, которые попадают под статью 293 уголовного кодекса РФ – халатность. В рамках данной статьи Шарифуллин заслуживает условного наказания сроком 2 или 3 года или же лишения свободы на срок 6 месяцев и выходом на свободу после суда, с учетом отбытого во время следствия и суда заключения. Это было бы разумно и логично.
Иные преступления Шарифуллин, я уверен, не совершал.
Что касается злоупотребления полномочиями, то вопрос крайне сложный. С одной стороны, он, конечно, не имел права открывать коммерческую организацию, но с другой стороны, мы видим, что сделал он это в целях развития «Типографии МГУ».
Также, все почему то забывают, что «Типография МГУ» – это хозрасчетное подразделение, и МГУ не давало на деятельность типографии ни копейки, и это прописано в «Положении о Типографии». Шарифуллин должен был осуществлять выплату зарплат, закупку материалов и оборудования, ремонт машин и помещений за счет Типографии. Исходя из этого, я смутно представляю, как Шарифуллин мог нанести ущерб именно МГУ. Денег у МГУ Шарифуллин не брал. И отдавать их Университету он не должен был, а мог тратить заработанное на внутренние нужды и развитие типографии. Поэтому, сумма 77 млн. рублей, озвученная в виде требования МГУ к Шарифуллину, вообще взята с потолка. Представители Университета переписали обвинительное заключение, подготовленное следователем, даже не вдумываясь в эти цифры.
Поэтому, я считаю, что если даже злоупотребление полномочиями и было, то не в корыстных целях, как это предусматривает вмененная ему статья УК, а в иных целях. К иным целям относится желание развить Типографию, что является проявлением личных амбиций и карьеризма. Это сложный юридический вопрос, но для меня, очевидно, что обвинение в том виде, в котором оно предъявлено сейчас – абсурдно.
Сложность защиты Шарифуллина заключается в фактическом отсутствии необходимых договоров и расходных документов. Деньги приходили на счет «Ниман принт» и расходовались с него, но благодаря тому, что главный бухгалтер Павлова не вела отчетность, а перед своим побегом из типографии сожгла имевшуюся документацию, доказать, на что расходовались деньги – не просто.
К сожалению, в нашей стране суды смотрят сквозь пальцы и даже с одобрением на любые действия следственных органов. По закону следственные органы, суды и адвокатура должны быть полностью независимы друг от друга. У нас же в этой связке суды и следствие играют заодно. Следствию прощаются все огрехи и подтасовки и даже фальсификации. Такое лояльное отношение судов к следствию приведет к очень тяжелым последствиям для всего общества.
На примере Шарифуллина видно, как следователи совершают одну ошибку за другой, и, не укладываясь в сроки, отведенные на расследование, начинают бешеными темпами форсировать события, назначают Шарифуллина виновным, а при малейшем сопротивлении со стороны Шарифуллина и его адвоката, пресекают его, самым безобразным образом. Они фальсифицируют материалы о том, что Шарифуллин скрылся от следственных действий, о том, что он не проживает дома и отсутствует в Москве, хотя он в это время спокойно ходит на работу и живет обычной жизнью. Фальсифицируется объявление его в розыск, после чего его благополучно находят, и после этого материал подается таким образом, что суд уже не может не арестовать его.
Я склонен полагать, что суды, в силу высокой загрузки, не всегда внимательно относятся к тем материалам, которые им предоставляют следователи, а те, зная, что суды крайне лояльны ко всем их ошибкам, творят что хотят. Именно эта порочная ситуация, сложившаяся повсеместно в российской правоохранительной системе, очень сильно ударила по Марселю Шарифуллину.
|