Дмитрий Старцев
01.05.2010, 02:30
Кто бы спорил: хорошо, чтобы вся жизнь была разумно устроена. И не пришлось бы тогда каждый раз, да через раз писать и говорить очевидные всем вещи. Ну, вроде, чаще гулять на свежем воздухе. Или, чтобы начальники знали и умели весь технологический процесс, которым они заведуют, но не только это, но и еще много всего, чего начальнику знать и уметь положено. И чтобы подчиненные этих разумных начальников любили свою работу и делали ее только хорошо и никак иначе. Хорошо бы…
Но жизнь такая негармоничная. Нет ни в чем у неё меры. Я вот упомянул, что работал в паре типографий. Никакого секрета в их названиях нет: издательский дом «Череповец» и «Солпринт». Все мои многочисленные истории про полиграфию непременно будут сведены к жизненному опыту, полученному в одном из этих странных заведений. Ибо типографиями (хотя это вопрос определений) они называются по недоразумению. Правда, причины этого факта у них разные. Ну, в этот раз мы говорим про начальников. Или даже так — директоров, а про остальных начальников — еще успеем.
Илона Николаевна Спасова — женщина образованная, из бывших учительниц. Я сплетни не собирал, но меня успели известить, что в издательский дом «Череповец» (ИзДом) на место генерального директора она попала благодаря какой-то хитроумной интриге не без романтического флёра. В детали вдаваться нет смысла, тем более, что я их не знаю, но тип руководителя вы уже распознали. ИзДом — контора крупная, работало там (а может и сейчас работает) человек 300: кроме полиграфического производства, еще и редакции газет, торговля канцтоварами и сеть киосков. Опять же понятно, что уметь делать всё, что делают ее подчиненные Илона Николаевна не могла, даже если бы захотела. Но она не хотела. Вместо этого она эффективно требовала выполнения своих распоряжений. Опять же, говорить, полезные это были приказы или вредные, не предмет разговора. Но вот казусы и курьезы случались, чаще из-за того, что в них не учитывались некоторые полиграфические тонкости. Или эти знаменитые многосерийные разборки на тему «Кто виноват: сбыт, дизайнеры или печатный?» в кабинете у Илоны Николаевны. Они частенько перерастали в словесную перепалку, в которой все стороны руководствовались принципом «кто громче крикнул — тот и не виноват». Как-то все было непрофессионально. Но что вы хотите от человека, который процесс полиграфического производства представляет себе несколько туманно, без деталей (которые, как мы знаем, и есть самое важное)?
Идем дальше. Символом «Солпринта», который непременно надо поместить на гербовом щите, я бы назвал рабочий халат. Синий такой, с отложным воротничком, на пуговицах. Но это, товарищи, непростой халат, а халат директора Андрея Федоровича Маликова. Халатик этот висит в уголочке его директорского кабинета, ждет своего часа. Но как только время настает (оператор фальцовки уволился или там резчик приболел похмельем) — Андрей Федорович смахивает с халатика пыль, надевает и отправляется в цех, заменять временно отсутствующий персонал. Скажете, какой же здесь криминал? Наоборот, директор буквально тянется к сохе, знает как достается трудовой рубль простому народу. Ан нет, я ведь про халатик этот неспроста упомянул. Его наличие есть признак, что проблема, когда директор работает за своих подчиненных — это не отдельная случайность (мне самому приходилось в светлой рубашке и галстуке продукцию резать на ОРМ). А это уже система, раз пришлось спецодежду для этого завести. И картину такую — когда директор работает у станка — я наблюдал не один раз за мое краткое время работы в этой конторе. И ладно бы там все остальные дела шли хорошо, так ведь нет — проблем хватало. А директор увлеченно режет.
Что, у директора не нашлось времени за несколько лет работы, чтобы разобраться в технологии производства, которое генерирует для него кэш? Или директор, так и не понял, что в его работе важнее: наладить нормальный процесс или бумагу порезать? Ну и где здесь, описанный в некоторых фантастических произведениях, идеал начальника? Кто из них, если позволите задать вопрос в таком странном разрезе, лучше?
И заметьте это две совершенно разные типографии, работающие на разных рынках, имеющие разные цели и разными способами их достигающими. Казалось бы, хотя бы в одном случае жизнь должна была устроена разумнее, чем в другом. А вместо этого — ситуация из серии «хрен редьки не слаще».
Но жизнь такая негармоничная. Нет ни в чем у неё меры. Я вот упомянул, что работал в паре типографий. Никакого секрета в их названиях нет: издательский дом «Череповец» и «Солпринт». Все мои многочисленные истории про полиграфию непременно будут сведены к жизненному опыту, полученному в одном из этих странных заведений. Ибо типографиями (хотя это вопрос определений) они называются по недоразумению. Правда, причины этого факта у них разные. Ну, в этот раз мы говорим про начальников. Или даже так — директоров, а про остальных начальников — еще успеем.
Илона Николаевна Спасова — женщина образованная, из бывших учительниц. Я сплетни не собирал, но меня успели известить, что в издательский дом «Череповец» (ИзДом) на место генерального директора она попала благодаря какой-то хитроумной интриге не без романтического флёра. В детали вдаваться нет смысла, тем более, что я их не знаю, но тип руководителя вы уже распознали. ИзДом — контора крупная, работало там (а может и сейчас работает) человек 300: кроме полиграфического производства, еще и редакции газет, торговля канцтоварами и сеть киосков. Опять же понятно, что уметь делать всё, что делают ее подчиненные Илона Николаевна не могла, даже если бы захотела. Но она не хотела. Вместо этого она эффективно требовала выполнения своих распоряжений. Опять же, говорить, полезные это были приказы или вредные, не предмет разговора. Но вот казусы и курьезы случались, чаще из-за того, что в них не учитывались некоторые полиграфические тонкости. Или эти знаменитые многосерийные разборки на тему «Кто виноват: сбыт, дизайнеры или печатный?» в кабинете у Илоны Николаевны. Они частенько перерастали в словесную перепалку, в которой все стороны руководствовались принципом «кто громче крикнул — тот и не виноват». Как-то все было непрофессионально. Но что вы хотите от человека, который процесс полиграфического производства представляет себе несколько туманно, без деталей (которые, как мы знаем, и есть самое важное)?
Идем дальше. Символом «Солпринта», который непременно надо поместить на гербовом щите, я бы назвал рабочий халат. Синий такой, с отложным воротничком, на пуговицах. Но это, товарищи, непростой халат, а халат директора Андрея Федоровича Маликова. Халатик этот висит в уголочке его директорского кабинета, ждет своего часа. Но как только время настает (оператор фальцовки уволился или там резчик приболел похмельем) — Андрей Федорович смахивает с халатика пыль, надевает и отправляется в цех, заменять временно отсутствующий персонал. Скажете, какой же здесь криминал? Наоборот, директор буквально тянется к сохе, знает как достается трудовой рубль простому народу. Ан нет, я ведь про халатик этот неспроста упомянул. Его наличие есть признак, что проблема, когда директор работает за своих подчиненных — это не отдельная случайность (мне самому приходилось в светлой рубашке и галстуке продукцию резать на ОРМ). А это уже система, раз пришлось спецодежду для этого завести. И картину такую — когда директор работает у станка — я наблюдал не один раз за мое краткое время работы в этой конторе. И ладно бы там все остальные дела шли хорошо, так ведь нет — проблем хватало. А директор увлеченно режет.
Что, у директора не нашлось времени за несколько лет работы, чтобы разобраться в технологии производства, которое генерирует для него кэш? Или директор, так и не понял, что в его работе важнее: наладить нормальный процесс или бумагу порезать? Ну и где здесь, описанный в некоторых фантастических произведениях, идеал начальника? Кто из них, если позволите задать вопрос в таком странном разрезе, лучше?
И заметьте это две совершенно разные типографии, работающие на разных рынках, имеющие разные цели и разными способами их достигающими. Казалось бы, хотя бы в одном случае жизнь должна была устроена разумнее, чем в другом. А вместо этого — ситуация из серии «хрен редьки не слаще».